Таежная колония. Утрамбованный грунтовый плац. Три ярких прожектора включены, чтобы противостоять огустеванию сумерек. Начинается поверка. Зэки вяло вытекают из локалок, группируются на плацу в колышащуюся массу. Нервно суетятся начальники отрядов.
- Где Коновалов?! Галанин, сука, мухой сюда! Чё я завхоза не вижу? Где Петров, козел?! - орут.
По настилу со стороны штаба движется группа офицеров во главе с начальником колонии. Одесную "хозяина" - священник. Его силуэт все яснее прорисовывается в полутьме, пока, наконец, не выхватывается в границы света прожектором. Худощав, невысок, очкаст. На груди - белый металлический крест.
Начальник, пошептавшись с дежурным по колонии, дает команду перестроиться. Зашегутились, встали в каре, поотрядно. Кольцо замкнулось. Начальник, его замы, дежурный и священник оказываются заключенными в живые стены. Масса колышется. Шепотки, смешки. Резкие запахи "зоны".
- Внимание, - несколько развязно взывает начальник, - к нам прибыл отец Григорий. Будем строить храм. Всем внимательно выслушать, что он сейчас скажет.
Отец Григорий, внутренне собравшись, преодолевая волнение, начинает обращаться к массе, безликой, угрюмой и равнодушной. Это ему дается с трудом. Массе всегда говорить трудно, особенно если эта масса построена. В отведенные десять минут он пытается вложить главное, самую суть:
- Свободу дает Христос. Друзья! - понимая всю необычность такого обращения, воодушевленно говорит священник, - этой свободы не даст никто, кроме Христа. Ни УДО, ни помиловка, ни амнистия. Можно бродить по ту сторону забора, в так называемом "свободном" мире, а быть жалким узником греха… Храм, который будет строиться, должен стать островком свободы в этом мире неволи, неволи физической и - главное - духовной… Нужны добровольцы. Кто хочет строить дом Божий?
После кратких объявлений начальника зона расходится по локалкам. Масса растворяется, рассасывается. Уже из-за локальных оград слышится нарочито громкое: "Да это красный поп… кум переодетый… ха-ха…"
На пустом плацу тоскливо повизгивают прожекторы, покачиваясь от резких порывов ветра.
***
Солнце. Утренние длинные тени. Отец Григорий и Николай идут по упругому трапу из свежих сосновых досок. Идут к строящемуся храму. Николай - бывалый зэк, отмотал не один срок, начиная с малолетки. Сейчас досиживает "червонец", за госразбой. Внезапно останавливается, наклоняется, подымает из-за края трапа что-то небольшое, матово блестящее. Этим чем-то оказывается небольшой целлофановый пакетик, слегка запотевший от утренней прохлады. Развернул.
- Ух ты. Сколько сижу, такого не видал, чтоб шприцы вот так по зоне валялись. - Он удивлен. Секунду медлит, заворачивает, сует в карман хэбэ. - Сам-то я завязал, не колюсь, но знаю, кому надо. Отдам ребятам.
- Слушай, брат, ты христианин, понимаешь же, горе тому, через кого соблазн приходит. Давай мне эту мерзость. Завтра в город еду, выброшу в реку?
- Точно, так правильней, - соглашается Николай и передает шприц отцу Григорию. Священник опускает шприц на дно глубокого кармана подрясника.
Подошли к стройке. Николай стряхивает задумчивость, уверенно берет в жилистую, всю в наколках руку топор, дает скупые указания помощникам. Топоры, сухо застучав, начинают вырубать в свежих кедрачах глубокие, до сердцевины пазы.
Прочитано 9302 раза. Голосов 2. Средняя оценка: 4,5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Смерть Иерусалима - Николай Погребняк Мирным жителям, погибшим на войне, посвящается. События происходят в Иерусалиме, во время осады его армией Вавилонского царя Навуходоносора в 588-586 гг. до н.э. Жизнь, мысли и переживания героев показаны настолько явственно, что читатель эмоционально целиком погружается в то тяжкое время. Книга не только увлекательна по своему сюжету, но и полезна для изучающих историю древней Иудеи и Нововавилонского царства (Халдеев).
Поэзия : Слезинка - Людмила Солма *) Примечание:
*из стихотворения Темура Варки "Имя капли":
"Никто не спросит
звали каплю
как."
**Бог миловал - умягчением мой души... скупой слезинкой - соль обиды исторглась, вымыло её нежданной слезой и на чужое нарочито-желчное зло, как ни больно было - от ситуационной незаслуженности (по расхоже-житейской пословице, с которой смыслово никак уж не могла бы душой согласиться: "не делай никому добра, не получишь и зла...", не благодарности ведь ради откликаемся мы зачастую на нужды ближних наших, а от нашего неравнодушия и сопереживания... ну, а в личных бедах своих люди зачастую бывают эгоистичны - невольностью злобы на весь белый свет - да на таких и обижаться ведь грех... вот раздражением-то и не ответилось мне - простила я обидчику с грестным пониманием, что Бог ему судья... он и так ведь судьбою обижен... потому-то чужая злоба и "свернулась" лично для меня в несущественность - его "нуля"... обида не иссушила моей души - слезы и очистили её от этой боли)
***чужое понравившееся фото - иллюстрация взята из Интернета:
Имярек авторства, к моему искреннему сожалению, не знаю...
